Биографии российских генералиссимусов и генерал-фе - Страница 65

17 Iюня, Румянцовъ обратилъ въ бъгство двадцать тысячь Турокъ близь РябойМогилы; 7 Iюля одержалъ совершенную побъду надъ непрiятелемъ за ръчкою Ларгою. Армiя Музульманъ, подъ предводительствомъ трехъ Пашей и Хана Крымскаго, состояла изъ восмидесяти тысячь человъкъ, находилась на высотахъ; лагерь былъ защищаемъ четырьмя ретраншаментами и сильною артиллерiей. Но Россiйскiй Полководецъ, по собственному его выраженiю, не могъ видъть непрiятеля, не наступая на него: въ двънадцатомъ часу ночи, на седьмое число Iюля, онъ двинулся за ръчку Ларгу тремя колоннами въ слъдъ за Репнинымъ и Боуромъ. Татарскiе пикеты, согнанные движенiемъ передовыхъ полковъ нашихъ, возвъстили въ станъ своемъ приближенiе Россiйскихъ войскъ. Послъднiя еще до разсвъта выстроились на высотахъ. Встревоженный непрiятель открылъ сильную пушечную пальбу: не давъ опомниться врагамъ, Румянцовъ велълъ Боуру и Репнину атаковать лагерь ихъ съ правой стороны, а самъ, устроивъ армiю карреями, поспъшилъ къ укръпленiю. Здъсь должно замътить, что герой, прiявъ начальство, отвергнулъ малодушныя осторожности славнъйшихъ Полководцевъ: Монтекукулiя, Евгенiя Савойскаго, Графа Миниха. Не рогатки - сказалъ онъ своимъ легiонамъ - а огнь и мечь защита ваша{301}. - Татары устремились съ праваго крыла, гдъ находился ихъ станъ, лощиною на лъвое наше крыло; но были отбиты. Между тъмъ Мелиссино, заставляя молчать непрiятельскую батарею мъткими выстрълами своими, очищалъ путь въ укръпленiя. Едва передовые отряды Боура и Репнина начали пробиваться въ лагерь непрiятельскiй съ правой стороны, Племянниковъ пушечными выстрълами возвъстилъ приступъ свой на лъвой. Тогда Румянцовъ поручилъ вести армiю Генераламъ Олицу и Брюсу, а самъ поскакалъ къ войскамъ, нападавшимъ на лагерь. Храбрые гренадеры, одушевленные присутствiемъ героя, штыками и грудью низпровергли укръпленiя, брали пушки, быстро неслись на крутую гору, не разстроиваясь въ рядахъ, и въ одно мгновенiе ока взлетъли на высоту холмовъ. Бросивъ станъ свой, непрiятель, поражаемый и на лъвомъ крылъ, обратился въ бъгство. Битва Ларгская началась въ четыре часа утра, а кончилась въ двънадцать. Она была только предвъстiемъ побъды подъ Кагуломъ: весь Турецкiй лагерь, тридцать три мъдныхъ пушекъ, множество плънныхъ, знаменъ, значительное количество съъстныхъ припасовъ и военныхъ снарядовъ увънчали торжество Румянцова. Императрица препроводила къ нему военный орденъ Св. Георгiя перваго класса.

Сраженiе при ръкъ Кагулъ было гораздо блистательнъе. Оно походитъ болъе на баснословное, нежели на дъйствительно историческое; ибо семнадцать тысячь Россiянъ побили на голову полтораста тысячь Турокъ, отразивъ сто тысячь Татаръ, угрожавшихъ съ тылу. Планъ Великаго Визиря Галиль Бея состоялъ въ томъ, чтобы, поставивъ Румянцова среди двухъ огней, уничтожить его малую армiю; потомъ пробраться ко Львову, присоединить къ своимъ полчищамъ Конфедератовъ и перенесть театръ войны правымъ крыломъ въ Россiю, а лъвымъ въ Польшу. 20 Iюля, Турки заняли на лъвой сторонъ устья Кагула лагерь верстахъ въ семи отъ нашего, между тъмъ какъ Татары начали облегать тылъ, отръзывая подвозъ продовольствiя. Россiяне находились въ затруднительномъ положенiи, но не унывали: ибо съ ними былъ Румянцовъ. Онъ раздълилъ малую армiю свою на пять четыреугольниковъ, расположенныхъ въ нъкоторомъ отдаленiи одинъ отъ другаго, и крестообразнымъ ихъ огнемъ не только удержалъ въ повиновенiи Турецкую конницу, но и защитилъ свою собственную отъ нападенiя невърныхъ, поставивъ оную въ пустыхъ промежуткахъ карре, позади пушекъ. Такимъ образомъ конница наша, бывъ прикрыта огнемъ артиллерiи и пъхоты, могла свободно дъйствовать въ преслъдованiи непрiятеля. Построивъ войско въ боевый порядокъ, Румянцовъ двинулъ оное на разсвъте (21 Iюля) къ дорогъ, получившей названiе отъ Римскаго Императора Траяна, не ожидалъ, но самъ предупредилъ врага многочисленнаго. Изумленные отчаяннымъ мужествомъ Россiянъ и громомъ ихъ орудiй, невърные отклонили робость мыслiю, что истребятъ враговъ превосходствомъ силъ, встрътили полки наши съ ожесточънiемъ, спъшили зайти имъ въ тылъ; но Румянцовъ сквозь дымъ и огонь наблюдалъ всъ шаги Музульманъ и быстрымъ поворотомъ своихъ войскъ угрожалъ отръзать Турецкую конницу отъ лагеря. Она съ крикомъ и съ чрезвычайной скоростiю понеслась къ оному, оставивъ нападенiе на карре Племянникова. Съ пятаго часа утра до восьмаго Россiяне въ непрерывномъ огнъ пролагали себъ дорогу къ стану Турецкому, между тъмъ какъ Гудовичь и Потемкинъ, занявшiе ночью съ ввъренными имъ отрядами выгодную позицiю на высотахъ, прикрывали отъ Хана Крымскаго обозы и препятствовали ему атаковать армiю нашу съ тыла. Всъ пушечные выстрълы со стороны непрiятеля обращены были на карре, гдъ находился Румянцовъ, и на карре Племянникова, шедшее по лъвую сторону. Визирь въ одну ночь сдълалъ укръпленiе, обведенное тройными рвами, наполненными Янычарами. Румянцовъ безпрестанно былъ подъ тучею ядеръ, которыя часто попадали въ лошадей сопровождавшихъ его чиновниковъ. Уже Турецкiя батареи начинали умолкать; уже карре Племянникова простирало руки къ овладънiю укръпленiемъ: вдругъ десять тысячь Янычаръ, выскоча изъ лощины, ударили съ саблями, кинжалами и съ крикомъ на правую сторону карре, ворвались въ средину, смяли полки: Муромскiй, 4-й Гренадерскiй и Бутырскiй, заставили ихъ бъжать въ карре Олица. Увидъвъ смятенiе въ рядахъ своихъ, неустрашимый Румянцовъ сказалъ Принцу Брауншвейгскому, находившемуся при немъ: Теперь дъло дошло до насъ! и съ этимъ словомъ полетълъ къ бъгущимъ, смъшавшимся подъ саблями Турецкими, вскричалъ: Стой, ребята! Голосъ героя въ одинъ мигъ отозвался въ слухъ и сердцахъ воиновъ; Россiяне остановились,